Выставка «здесь когда-то было…»
Кураторский текст
Что мы видим, когда смотрим в пустоту?
Эта выставка — не о присутствии, а о его обратной стороне. О том, что исчезло, было стёрто, утрачено. Это исследование отсутствия, следов, теней — того, что ускользнуло, но оставило отпечаток.
В «здесь когда-то было…» исчезновение становится художественным приёмом и политическим актом. Стирание, забвение, удаление — это не просто тема, это материал. Художники работают с архивами, телами, пространствами, языком и памятью, чтобы вернуть зрителю опыт утраты как центральную интонацию нашего времени.
Мы живём в эпоху, когда всё может быть переписано — от цифрового профиля до истории города. Память больше не гарантирована. Фотография, которую вы не сохранили. Письмо, удалённое навсегда. Дом, которого больше нет. Человек, которого вы почти забыли. Всё это — реальности, с которыми работает выставка.
Здесь собраны работы, в которых тишина звучит громче слов, а отсутствие говорит сильнее, чем присутствие. Это попытка зафиксировать не то, что есть, а то, что было. Увидеть не объект, а пустое место, которое он занимал. Услышать не голос, а эхо.
«здесь когда-то было…» — это взгляд в зияющую брешь памяти, приглашение к наблюдению за тем, что не видно, но от чего невозможно отвести взгляд.
Оглавление
Глава 1: Цифровое исчезновение
Глава 2: Архивы и память
Глава 3: Утраченные тела и пространства
Глава 4: Эхо без голоса
План экспозиции
Глава 1: Цифровое исчезновение
Стирание аккаунтов, утрата цифровой памяти, удалённые данные и исчезновение виртуальной идентичности.
Hito Steyerl How Not to Be Seen: A Fucking Didactic Educational .MOV File 2013
Ироничное и острое видео в формате «учебного фильма» исследует способы исчезновения из поля цифрового зрения. Художница предлагает серию «уроков» по невидимости — от сокрытия в пиксельной сетке до жизни вне капиталистических структур наблюдения. Работая с визуальным языком пропаганды и PowerPoint-графики, Штайерль вскрывает абсурдность мира, где всё фиксируется, и единственная форма свободы — это исчезновение.
Siebren Versteeg Possibly Living People 2022
Используя данные из Википедии, Верстиг создал программный алгоритм, в случайном порядке визуализирующий имена тысяч людей, чья жизнь — под вопросом. Они могут быть ещё живы, но информация об этом уже утрачена. Имена медленно появляются, плывут и исчезают на экране — напоминая, что в цифровом мире исчезновение может быть незаметным, но не менее реальным. Работа становится визуальной медитацией о забвении, неуверенности и хрупкости следа.
Глава 2: Архивы и память
Дыры в личных и коллективных архивах, потерянные и забытые исторические документы, исчезающие воспоминания.
Shimon Attie The Writing on the Wall 1992-1993
В еврейском квартале Берлина, где до войны жили тысячи людей, Атти проецирует на фасады домов архивные фотографии утраченной повседневности: лица, вывески, тексты. Проекции накладываются на пустые улицы, делая их призрачными носителями исчезнувшей истории.
Эта работа — не реконструкция, а акт визуальной памяти, в котором исчезнувшее временно возвращается как свет, не оставляющий физического следа. Документируя это в серии фотографий, Атти создаёт произведение, в котором архив говорит не о том, что «было», а о том, чего теперь нет.
Walid Raad The Atlas Group (Let’s be honest, the weather helped) 1989–2004
В этом проекте личная память превращается в точную и хрупкую археологию войны. Вдохновлённый детской одержимостью — коллекционированием осколков и пуль после обстрелов в Бейруте конца 1970-х — автор скрупулёзно документирует найденные боеприпасы, превращая игру в систему. Отмечая каждый калибр цветной точкой, он воссоздаёт не только карту разрушений, но и цветовой код индустрии насилия.
Работа Walid Raad раскрывает, как память о конфликте превращается в карту глобального участия. И как невинная фиксация местности оказывается свидетельством системного вмешательства: от Финляндии до Ливии, от Швейцарии до Китая. Здесь оружие говорит не только о войне, но и о её дизайнерах, поставщиках и тех, кто позволил ей продолжаться.
Глава 3: Утраченные тела и пространства
Исчезающие города, дома, территории, следы разрушений и оставленные вещи как свидетельства отсутствия.
Павел Отдельнов Промзона (Доска почета) 2015–2020
Павел Отдельнов Промзона (Доска почета) 2015–2020
Работа основана на архивных заводских газетах Дзержинска, где публиковались фотографии передовиков труда. Отдельнов исследует, как советская пресса создавала идеальный образ рабочего: через ретушь, постановку и стирание индивидуальности. На одном из снимков художник узнал свою бабушку — не сразу, потому что типизация стерла личное.
«Доска почёта» — это инсталляция о визуальной пропаганде и памяти, где человек исчезает за героическим шаблоном.
Sophie Calle The Hotel 1981
В 1981 году Софи Калль устроилась горничной в венецианский отель. Она не просто убирала комнаты, но и вела детальное наблюдение за постояльцами через их вещи. Каждый день художница фотографировала и записывала, что обнаруживала: забытые записки, косметику, меню, письма, запахи. Из этого она создавала псевдоархив интимной жизни, где каждое отсутствие — красноречивее присутствия.
«Отель» — не о подглядывании, а о попытке восстановить личность по осколкам. Слова и образы складываются в портреты тех, кого нет. Работа балансирует между документом и фикцией, этикой и воображением. Это — портреты-призраки, созданные из следов чужого существования.
Doris Salcedo Atrabiliarios 1997
Работа посвящена боли и пустоте, которую оставляет исчезновение. В стене вырезаны ниши, в которых размещены ботинки исчезнувших людей — личные вещи, переданные их семьями. Эти реликвии запечатаны полупрозрачной кожей коровьего пузыря, пришитой к стене хирургической нитью, словно шрам на теле.
«Отверженные» не просто мемориал. Это работа о телесной памяти: обувь как след жизни, как личный отпечаток, становится эмблемой утраты. Отсутствие здесь не абстрактно — оно буквально зашито в стену.
Вдохновлённая исчезновениями в Колумбии, где люди пропадают без следа — без записей, тел, объяснений — Сальседо создаёт визуальную ткань утраты, в которой скорбь выражается через материалы, близкие к телу и дому.
Глава 4: Эхо без голоса
Тишина, пустота и невидимость как выразительные средства искусства.
Ana Teresa Fernández Erasing the Border 2014
В этой работе художница закрашивает пограничную стену между Мексикой и США в цвет неба, словно «стирая» её из пейзажа. Простым жестом она превращает массивное заграждение в невидимую границу — ту, что существует не в металле, а в политике и восприятии.
Стирание границ — это акт против насилия исключения, попытка вернуть целостность расколотому пространству. Это визуальный протест, в котором исчезновение границы становится образом невидимого, но всепроникающего разделения.
Edward Hopper Ночные ястребы 1942
Четверо человек в ночной закусочной, запертые в стеклянной витрине света посреди пустынной улицы. Они рядом — но каждый по-своему одинок. Между ними — тишина, а за окнами — город, будто вымерший.
Ночные ястребы — это не просто сцена из повседневности, а образ экзистенциального исчезновения: утраты связи, внутренней пустоты, невозможности контакта. Здесь нет действия, нет будущего — только безмолвие, в котором присутствие становится почти призраком.
Adriana Corral Voces de las Perdidas 2010
Сотни подвешенных керамических бирок, сделанных из глины с места массового захоронения в Сьюдад-Хуаресе, носят имена женщин — жертв фемицида. Работа восстанавливает память о тех, кто был убит и забыт.
Голоса потерянных — это хрупкий, но мощный мемориал, где искусство становится актом свидетельства и сопротивления молчанию.
Заключение
Выставка «здесь когда-то было…» — это не просто собрание художественных работ, а попытка зафиксировать то, что, казалось бы, невозможно сохранить: исчезновение, утрату, след. Через разные медиа, географии и временные пласты участники проекта говорят о том, что стерто — из памяти, истории, городской ткани, тел.
Каждая работа — это не завершённый нарратив, а зияние. Оно заставляет зрителя не просто смотреть, но и вслушиваться в тишину, вчитываться в пустоту, ощущать тяжесть отсутствия. Это выставка-призрак, где документ превращается в поэзию, архив — в обвинение, а утрата — в политический акт.
Мы живём во времена, когда исчезновение стало повседневностью — цифровой, телесной, исторической. «здесь когда-то было…» приглашает остановиться, посмотреть на след, и не дать ему исчезнуть бесследно.
