Переживание синестетического опыта в фотографии, искусстве и технонауке
1. Введение
Изучая историю развития человеческой культуры, можно прийти к наблюдению о том, что возникающие разного рода явления или открытия порождают изменения в восприятии обществом устоявшихся вещей. Эти изменения находят своё отражение в различных сферах, включая искусство, науку, массовую культуру.
Таким образом, идея синестетического восприятия удивительно часто встречается в разных сферах. Этим можно обосновать выбор темы исследования.
Важно пояснить, что синестезия ― дословно с греческого «совместное чувствование» [Синестезия: мнения и перспективы, 2019]. Подобное синестезии повторяющееся в разных контекстах явление К. Малевич называет «прибавочным элементом».
Ставлю целью проследить, каким образом синестезия как прибавочный элемент проявляется в искусстве, фотографии и научно-технической сфере.
2. Гипотеза
Прибавочный элемент по Малевичу ― «элемент жизни, который может развиться и создать новые формы, победив или изменив предыдущую норму, создав собой новое обстоятельство» [Малевич, 1998].
Прибавочный элемент прочно связан со временем, в котором существует, меняет восприятие явлений, заставляет подчиняться обстоятельству или противостоять ему [Малевич, 1998]. Он является следствием изменения чувственности и восприятия того или иного феномена.
Итак, отталкиваясь от идеи прибавочного элемента Малевича, выдвигаю гипотезу, что в настоящее время одним из таких элементов является синестезия. В своём тексте Малевич рассматривает прибавочный элемент с точки зрения истории искусств, он анализирует причину смены художественных направлений.
Однако в данном визуальном исследовании прибавочный элемент ― синестезия ― будет рассмотрен не только в искусстве, но и в других сферах. Для начала считаю верным проследить возникновение «синестезии» как термина, а в дальнейшем раскрыть его проявление в роли прибавочного элемента в различных контекстах.
3. Возникновение и развитие феномена «синестезия»
Феномену «синестезия» сложно дать конкретное определение, в связи с его ярким и необычным проявлением с одной стороны, и недостаточной изученностью, с другой. Термин рождает большое количество парадоксов из-за противоречивых интерпретаций и вопросов о своей распространённости.
Доктор Жан-Мишель Юпе поясняет: «Синестезия — это „необычное свойство ума“ [Galton, 1880], при котором „один из признаков стимула неизбежно вызывает осознанное восприятие другого признака“ [Ward, 2013]. Синестезией называют частный случай субъективного переживания, для различных форм синестезии характерны следующие общие признаки: характер добавочного ощущения, непроизвольность возникновения этих ощущений» [Синестезия: мнения и перспективы, 2019].
Важно отметить, что синестезия не является психическим заболеванием или психологическим отклонением, это врождённый тип восприятия. Однако, схожее состояние можно ощутить, взаимодействуя с художественным образом. Так появляется «истинная синестезия» и «псевдосинестезия».
Синестетический способ восприятия многообразен, он включает в себя широкий спектр подтипов, начиная от самых распространённых, например, умения «видеть цвет графем», и заканчивая сложными явлениями ― способностью «слышать текстуры» и «видеть музыку». Из этого следует, что бывает «полная синестезия», охватывающая все 7 чувств и частичная ― 2-3 чувства.
Интересно, что психологи определили синестезию как «феномен идивидуального восприятия», что отдалилось от первоначальной идеи синтеза чувств. Это привело к рассуждениям о том, является ли синестетическое восприятие психологическим отклонением.
Один из наиболее известных исследователей синестезии Б. Галеев критикует точку зрения, в которой термин означает «соощущение», и конечно, он ярко отрицает, что синестезия причастна к «аномалии мозга» [Галеев, 1999].
Галеев поясняет: «Синестезией называют, прежде всего:
а) межчувственные связи в психике. Но, кроме того, синестезией называют и результаты их проявлений в конкретных областях искусства;
б) поэтические тропы и стилистические фигуры, связанные с межчувственными переносами;
в) цветовые и пространственные образы, вызываемые музыкой;
г) взаимодействия между искусствами (зрительными и слуховыми)» [Галеев, 1999].
Исследователь считает, что синестезия не индивидуальна, а присуща художественному восприятию. Однако её проявление в искусстве различно и зависит от разнородности направлений.
Пик интереса к синестезии следует относить к XX веку, а точнее к 1920-м годам, когда состоялся первый международный конгресс по цвето-тоновым исследованиям. В то же время рождается синестетические виды искусства: светомузыка, светоживопись, синестетический фильм.
Исторически идея о слиянии чувств берет свои истоки с момента возникновения синкретического искусства, зародившегося в древности. В те времена цвета и звуки ассоциировались с конкретными предметами, а ритуал, к примеру, связанный с танцем взаимодействовал со стихией огня.
Идея слияния чувств также ярко прослеживается в литературе, в том числе, античной, где «…вырабатываются приёмы литературной синестезии, имеющие целью увидеть слышимое. Общим местом античного литературоведения стал факт приоритета устного слова над письменным…» [Проблемы синестезии и поэтика авангарда, 2022].
Далее, чтобы проследить изменение визуальной нормы синестезии как прибавочного элемента, рассмотрим сферы, в которых данный тип восприятия проявляется.
4. Авангард и «новая чувствительность»
У идеи создания «новой чувствительности» есть два источника, по словам И. Е. Сироткиной: концепция «ментального синтеза» у философов XVIII века и мысли Рихарда Вагнера о «синтезе искусств» [Проблемы синестезии и поэтика авангарда, 2022].
Первая мысль сложилась с опорой на эмпирический подход, при котором психика подвергалась анализу, раскладывалась на элементы, а процессы, происходящие в ней сравнивались с химическими.
В другой идее композитор и мыслитель Вагнер хотел создать «тотальное произведение» с помощью синтеза искусств.
В дальнейшем идею Вагнера подхватили и переосмыслили художники авангарда. Для них становится важным интенсивное развитие всего тела, его способности ощущать. Созданное художником должно восприниматься всей сущностью, а возникающие в последствии «психические вибрации» обретают форму впечатления как художника, так и зрителя. Восприятие больше не ориентировано только на базовые ощущения, оно предполагает использование технологий того времени, например, микроскопа или рентгена [Проблемы синестезии и поэтика авангарда, 2022].
Для авангардистов важна концепция создания такого произведения искусства или художественной системы, которые позволят объединить в себе все способы восприятия. М. Л. Зайцева в качестве таких систем выделяет беспредметное искусство и футуризм [Проблемы синестезии и поэтика авангарда, 2022]. Автор предлагает «типологизацию синестезийных концепций», на основе которой будут рассмотрены работы художников авангарда.
Первый тип концепции связан с передачей динамики и восприятием световых волн и энергий. Работы Михаила Ларионова ― основателя теории лучизма в живописи, ярко иллюстрируют это. В своём творчестве художник стремится передать отражение световых лучей от разных форм и фактур. Ларионову важно передать ощущение, что картина находится вне пространства и времени.
Владимир Татлин в своих конструктивистских произведениях ставит цель передать суть материала, его тяжесть, холодность, пластичность. Здесь объединяются зрение, а также ощущения тактильности, пространственности. Зайцева отмечает важную мысль о том, что русский авангард обращён к архаике, к глубинному в сознании.
Второй тип синестезийных концепций опирается на восприятие неземного пространства и на идею связи человека и космоса [Проблемы синестезии и поэтика авангарда, 2022]. Эта идея отражается в абстрактной живописи, в том числе в работах К. Малевича, который придерживался концепции «свободного полёта в супрематические пространства [К. Малевич]. А также в серийной музыке и фонетической поэзии.
Третий тип концепций, связанных с синестетическим восприятием, базируется на идее «создания искусства будущего». Городская среда очень близка к этой мысли, так как олицетворяет скорость и течение жизни, однако её формирование обусловлено историческим составляющим [Проблемы синестезии и поэтика авангарда, 2022].
Авангардисты преследуют цель передать свои ощущения от происходящего и запечатлеть, создать некое новое, динамичное и эмоциональное пространство в своих произведениях. К ним можно отнести создание движущихся форм в светомузыке (объединение двух видов искусств в одном), а также построение композиции на основе усиления эффекта движения графических элементов и желания всецело охватить и изобразить предмет. Яркой иллюстрацией такого подхода являются текстографические композиции поэта-футуриста В. Каменского «Железобетонные поэмы». Он потрясающе точно рифмует строки стихов с их графическим воплощением; с помощью типографических решений стремится передать смысл и характер слов.
Идея синтеза чувств, отдельных искусств укореняется в мысли о «высшей чувствительности», пересоздании человека и проявляется в искусстве авангарда, что является новой визуальной нормой, пришедшей на смену предыдущей.
Задача авангарда создать «новую чувствительность» становятся утопической и противоречивой в связи с тем, что происходит размытие границ между искусством и жизнью. Синестезия как прибавочный элемент была подобна революции. Именно поэтому образ «нового человека», способного достигнуть всеобъемлющей чувствительности, в итоге не сложился. Возможно, это осталось несбыточной мечтой, которая впоследствии отразится в желании достигнуть «истинной синестезии».
Однако авангард, несомненно, привнёс ценные идеи и новые подходы в познании мира. В конечном итоге, это поспособствовало развитию массовой культуры и медиасреды, которые переняли концепцию активного вовлечения зрителя в происходящее.
В настоящее время синестезия отражается в игре медиумов, которые стимулируют человека испытывать разные эмоции от наслаждения до резонанса и ужаса. Но тем не менее, смею заключить, что синестетическое восприятие до сих пор овивается некой таинственностью, так как сам термин довольно противоречив.
Таким образом, рождаются два вида синестезии «истинная» и «псевдосинестезия», о которых упоминалось ранее. Попробую проследить, каким образом два этих понятия отражаются в фотографии.
5. «Истинная синестезия» и фотография
Синестезия не является психическим заболеванием или психологическим отклонением, это врождённый тип восприятия. Однако, схожее состояние можно ощутить взаимодействуя с художественным образом.
Так появляется «истинная» синестезия и «псевдосинестезия».
«Истинная синестезия» овеяна тайной, она притягивает к себе умы исследователей, порождает множество вопросов об очаровании идеей достигнуть «высшей чувствительности». Как удалось проследить, эта мысль действительно стала важной для художников и поэтов авангарда.
Значительно ярче воплощение такой формы синестезии наблюдается в фотографии. Фотографы занимают две позиции: одни обладают синестезией и фиксируют свои реакции с помощью фотоаппарата, а другие, вдохновлённые спецификой синестетического восприятия, намеренно создают чувственные образы.
Любопытно, к чему приводит и то, и другое.
«Я слышу своими глазами и вижу своими ушами» [Smilack].
Марсия Смилак ― фотограф-синестетик, «рефлекционист», как она себя называет. В её арсенале два инструмента ― фотоаппарат и синестетическое восприятие. Сюжеты фотографий Марсии сявзаны с природой, чаще всего с отражениями в воде. Она запечатлевает на камеру причудливые узоры и искажения, когда испытывает ту или иную синестетическую реакцию, будь то цветовой аккорд или телесное ощущение.
Фотограф не оперирует метафорами, не манипулирует внешними условиями и не пренебрегает к обработке снимков, чтобы создать конкретный образ. Работы Смиллак ― результат проявления «истинной синестезии».
На своём сайте Марсия описывает каждую, сделанную ею, фотографию. Порой, её описания вызывают удивление, так как сочетание некоторых образов кажется несопоставимым. «Slime for Clouds» ― сон фотографа в реальности. Смилак пишет, что в этом образе изначально не было смысла, пока по чистой случайности не вышел этот снимок. Позже она узнала в нем свой сон, когда ощутила «бархат крыши» и «мягкость черепицы, которая на ощупь напоминала бороду Санты» [Smilak].
«Я смотрела на воду, пока розовый не превратился в атлас на моей коже. Когда я почувствовала, как круги расширяются, формируются и меняются, я стала единым целым с движением, а затем, освободившись от мыслей, щёлкнула затвором» [Smilak]. Через некоторое время Марсия нашла открытку с работой Кандинского, которая вызвала у неё те же синестетические реакции.
Так появилась фотография «Kandinsky-ish».
«Red & Green Satin» «Я чувствую, как зеленый атлас обвивает мои лодыжки» [Smilak].
«Flying Dormer» «Когда я смотрю на тени между складками воды, я чувствую атлас на своей коже» [Smilak].
«Velvet Steps» Этот снимок Марсия создала, когда почувствовала, что ступени превратились в бархат, а цвета из темно-зелёного перетекли в светлый [Smilak].
В «Can-Can Dancers +Telephone Ring» Смилак слышит звонок старомодного телефона и припев из песни в стиле канкан. В этот момент она ощутила острое желание станцевать [Smilak].
«Circle» «В тот вечер, когда я приехала в Амстердам, я воскликнула от волнения, увидев свой первый канал. Ибо, к моему удивлению, я обнаружила круг. В сочетании со своим отражением, освещенный мост создал золотой круг, похожий на мост в Соединенных Штатах» [Smilak].
Фотограф Вэн Ханг Лин ― не синестетик. В серии «The Riff of Silence» он лишь открыт к случайности, которая для «истинных» синестетиков является главенствующей. Невозможно предугадать, что вызовет те или иные ощущения.
Вэн Ханг Лин использует технику слепой перемотки плёнки после ее экспонирования. В конечном итоге, разные события, которые фотограф запечатлел ранее сливаются и образуют новые смыслы. Этот процесс непредсказуем подобно «истинной синестезии», и могу предположить, что он вызывает резонанс.
Важно отметить, что автор не просто получает абстрактное изображение, он запечатлевает реальность, которая в последствии искажается техникой. Способность планировать и контролировать процесс ограничена, что позволяет получить непредвиденный результат.
Фотография становится окном в мир синестезии, она предлагает взглянуть на реальность, которую улавливает «истинный синестетик». Эта идея захватывает и других фотографов, они начинают экспериментировать и приходят к ощущению «псевдосинестезии».
Опираясь на приведённые примеры, верно провести черту и отметить, что приближение «псевдосинестезии» к «истинной синестетической реакции» действительно происходит.
Однако не у каждого человека может возникнуть «псевдосинестезия» при вовлечении в взаимодействие с объектом. Полагаю, что зрителю необходимо обладать обостренной чувствительностью.
К тому же, невозможно проигнорировать проблему, которая возникает при попытке достигнуть, скажем, «высшей чувствительности». Синестетическая реакция, по своей сути, весьма индивидуальная вещь. Её сложно воспроизвести опираясь только на технологии, искусственный интеллект или случайность.
«Истинная синестезия», пока, остаётся несбыточной мечтой, однако её изучение открыло новое поле в исследовании научного и прекрасного. В конечном итоге, в искусстве должно оставаться что-то такое, что отделяет его от обычной жизни. Именно размытие границ между искусством и жизнью не позволило идее «высшей чувствительности» обрести воплощение в будущем.
6. «Преднамеренная синестезия» в научно-технической сфере
В науке и технике синестезия позволяет сделать невидимое видимым. Верно отметить, что процесс преобразования любого вида информации в визуальный образ является основой науки, это также подтверждается в работе Б. Латура «Визуализация и познание: изображая вещи вместе» [Латур, 2017].
К. Суслик в своей статье о синестезии в науке и технике вводит термин, скорее подход к изучению мира под названием «преднамеренная синестезия» ― сознательные попытки учёных преобразовать один тип сенсорного стимула в другой с помощью технологий [Suslick, 2012].
Вероятно, этот процесс сложно называть синестезией, так как не происходит слияния чувств в акте восприятия. Автор пишет, что этот подход недооценён учёными в должной степени.
Отмечу, что введение такого термина является скорее попыткой воспроизвести синестезию искусственно, при помощи науки. Это отсылает к ранее упомянутому термину «псевдосинестезии». Но, так как свобода воспроизведения похожая на синестезию больше относится к технологиям, а не сознанию, считаю верным оставить понятие «преднамеренная синестезия». Пусть оно будет некой метафорой для описания процесса.
Итак, анализ технологий и научных подходов открывает широкий спектр проявления «преднамеренной синестезии», которая давно перешла границу преобразования чувств только в визуальное. Если учитывать все семь каналов восприятия (слух, зрение, обоняние, осязание, тепло, вкус и кинестезия ― восприятие положения тела в пространстве), можно привести множество примеров проявления «преднамеренной синестезии»: лазерное световое шоу преобразует звук в видимое; инфракрасное излучение делает тепло видимым; музыкальные инструменты преобразуют движение тела в звук; даже почерк передаёт кинестезию визуально. Особенно потребность в названном подходе возникает, когда один из каналов восприятия серьёзно нарушен. Таким образом, может быть переосмыслен подход к созданию современного протезирования.
«Преднамеренная синестезия» находит своё отражение в science art.
На первой международную биеннале «Искусство будущего / Art for the Future» (2022) в Мультимеда Арт Музее в Москве был представлен ряд художественных проектов, связанных работой нейросети, робототехникой, 3D-анимацией, виртуальной и дополненной реальностью.
Художник М. Свищёв в своей инсталляции «ЦВЕТАСИС/Complete Evaporation» преобразует мелодию в 3D графику.
Аудиовизуальная инсталляция «Спланированные случайности», 2020, Н. Голикова, К. Вайнштейн, М. Мясоедова построена на общих закономерностях в музыке и химии. Это звуковая композиция, которая развивается на основе химического синтеза.
Следующим примером реализации «преднамеренной синестезии» служит московская выставка «РЕСАЙКЛ САУНД», 2022, связанная с идеей переработки разных предметов в звуки.
Среди инсталляций выставки работы: Н. Голикова «Иллюзия вечности», А. Королевой «Wind of sound», Н. Хухи и Г. Цветкова «Plaundophone», Gray cake «Как видится, так и слышится», Н. Попова «Biomechanics. Recycle sound», а также О. Макарова и В. Елшина «Рециклофония».
Считается, что полистирол, из которого состоит пенопласт разлагается до 100 лет. В рамках человеческой жизни это является вечностью. Однако в кишечнике личинок зофобоса были обнаружены бактерии, способные переработать этот материал. Благодаря эксперименту художник воплощает звук вечности в реальность.
Для Королевой ветер становится источников вдохновения. Рама советского рояля стала пространством, где сильный поток воздуха приводит к колебанию струн. «Wind of sound» ― инструмент, создающий звук без участия человека.
«Plaundophone» ― переосмысление классического музыкального проигрывателя. Пластинкой является шероховатый лист из измельчённого переработанного пластика. Видеокамера фиксирует движение пластинки, благодаря чему перекодирует изображение в звук.
В инсталляции «Как видится, так и слышится» световой шум от различных приборов преобразуется в звуковые волны.
В инсталляции «Biomechanics. Recycle sound» отражена попытка визуализации и преобразования в звук взаимодействия биологических и механических процессов.
«Рециклофония» ― оркестр, созданный разными техническими артефактами: от электромагнитных реле до модулей электронных схем.
«Преднамеренная синестезия» открывает возможность мыслить шире терминов осязания и зрения. Будучи противоречивым феноменом, она воплощается в синтезе науки и искусства. Таким образом, синестезия как прибавочный элемент меняет свою предыдущую норму с «псевдосинестезии» на «преднамеренную синестезию». С помощью технологий совершена попытка создать нечто новое ― процесс, в котором руководят машины, а не сознание.
Заключение
Следует заключить, каким образом синестезия меняет визуальную норму в роли прибавочного элемента по Малевичу. С одной стороны, врождённая или «истинная» синестезия с точки зрения нейробиологии и психологии меняет «классическое» представление о восприятии мира отдельно взятыми органами чувств, на возможность ощущать мир благодаря синтезу несовместимого. В качестве визуально предшествующей нормы выступает привычный взгляд человека, то есть, то, что видимо, слышимо и ощущаемо воспринимаемо без искажения.
Новая визуальная форма проявляется в восприятии человека, обладающего синестезией. Это могут быть цветные графемы, лабораторные записи и тестирования в исследованиях синестезии, а также произведения искусства, созданные синестетиками.
С другой стороны, идея синтеза чувств, отдельных искусств укореняется в мысли о «высшей чувствительности», пересоздании человека и проявляется в искусстве авангарда, что тоже можно назвать новой визуальной нормой. Но в конечном итоге добиться «высшей чувствительности» не удаётся, так как границы между жизнью и искусством, в таком случае, стираются.
Однако идеи авангардистов находят свое воплощение не только в концепциях «псевдосинестезии» и «преднамеренной синестезии», но и в медиа, ориентированных на вовлечение зрителя в инсценированную ситуацию. Примерами этого служат: реклама, телевидение, социальные сети.
Важно также выделить, какую опознаваемую и повторяющуюся визуальную форму в различных временных периодах принимает синестезия. Как правило, визуально синестетическое переживание изображается в виде хаотичных линий, буйства красок и искажения привычной реальности посредством смешения нескольких образов.
Синестезия в роли прибавочного элемента позволяет иначе смотреть на все, что воспринимается человеческими ощущениями. Появляется уникальная возможность переосмысления восприятия цвета, формы, звука, иными словами, любого явления.
С помощью синестезии, как было упомянуто ранее, может быть переосмыслен подход к созданию современного протезирования; к тому же идея о синестетическом восприятии может служить опорой при создании виртуальной реальности и произведений искусства; расширяет поле для развития нейробиологии и психологии. Тем не менее, синестезия все же остаётся загадкой, ведь нет возможности с точностью определить полноту и разнообразие восприятия синестетика.
Идея синтеза чувств становится визуальной нормой в науке, современном искусстве.
Источники
