Интервью со Степаном Лукьяновым
«Сделать что-то красиво и осмысленно, добавить в жизнь качества искусства, формы, смысла, в конченом итоге, художественные качества — это важно».
Художник, сценограф, главный дизайнер «Электротеатра Станиславский», арт-директор Московского музея дизайна, арт-директор киноклуба «Сине Фантом», член Московского Союза Художников.
Учился в Московском академическом художественном лицее им. Н. В. Томского (отделение скульптуры), у художника-постановщика Юрия Харикова на театральном проекте «Сад» (Мастерская Индивидуальной Режиссуры Бориса Юхананова), в Академии живописи Гуманитарного университета Н. Нестеровой. Стал сооснователем художественную группы «Му-зей», работал в дизайн-группе Multipass, осуществил ряд работ в области архитектурного дизайна.
Степан Лукьянов работал как графический, архитектурный и теледизайнер, является автором дизайна и айдентики телеканалов «СТС», «Домашний», «Звезда», «Перец», руководил службой дизайна телеканала «Россия», был арт-директором телеканала «Муз-ТВ».
Лауреат российской национальной театральной премии «Золотая маска» и London Design Biennale.
Про семью
Я вырос в семье художников, уже в третьем поколении — и бабушка с дедушкой, и родители, и сестра у меня — художники. Отец — художник, наиболее близкий к дизайну, довольно известный художник-плакатист, поэтому у меня всегда была склонность к графике, хотя учился я скульптуре — мама у меня скульптор.
Меня всегда тянуло в разные стороны, но в какой-то момент я занялся дизайном, потому что понял, что это перспективно. При этом я занимаюсь далеко не только дизайном. Скорее, я называл бы себя художником, хотя обычно пишу «художник, дизайнер».
Опыт телевидения
Много занимался телевидением, motion design-ом, но все как-то проходит, и я вернулся к пространственно-временному дизайну, театральной сценографии. При этом параллельно занимаюсь графическим дизайном, делаю афиши для театра и многое другое. Даже опыт телевизионного дизайна я в театре очень часто использую — так что телевидение не зря было в моей жизни.
Плоскостной и пространственный дизайн
Разница между плоскостным и пространственным дизайном, с одной стороны, очевидна, а с другой стороны, я не очень их разделяю, потому что всегда плоскость переходит в пространство — и это некое волшебство. И наоборот, пространство уходит в плоскость — ты всегда работаешь с каким-то планом, кадром.
Просто это разные способы передачи ключевого образа. Искусство плаката, практика работы с плакатом очень хорошо приучает сохранять ключевой образ при многообразии приемов.
Про идею и содержание в театральной афише
Часто художник театра, даже хороший художник, делая афишу, переносит какой-то образ напрямую — например, фотографию из спектакля. Но как афиша это не работает. Это очень распространенная ошибка. Необходим совершенно другой язык. Внутреннюю идею спектакля без отрыва от его ключевого образа можно перенести и перевести в другой материал, в другую изобразительную систему.
Если брать дизайн как отвлеченную дисциплину, дизайн постера — часто это просто очень красивое решение листа, экспрессия. Этого в последнее время очень много. Сделано искренне, чтобы было красиво — но часто за этим ничего не стоит, кроме желания создать красивый лист. И не всегда это несет функцию плаката или афиши, это просто графика. Это тоже обязательно должно существовать, но я существую в немного другой системе координат.
Соотношение идеи и содержания — большая тема. Содержание может быть и пластическое. Но и пластическое содержание тоже бывает разное — оно бывает и глубокое, и плоское.
Дизайн и искусство
Дизайн, как ни крути, очень близок к искусству, или становится искусством со временем, или даже изначально является искусством, когда дизайн делает художник… Когда это удачно — это искусство. Дизайн — это и есть искусство; разделение делается немного искусственно, чтобы отделить индустрию дизайна от индустрии искусства, для отделения определенных прикладных задач. Есть еще архитектура или саунд-дизайн… Это все — перетекающие друг в друга вещи.
Когда я занимаюсь, например, экспозиционным дизайном, то я — дизайнер. То есть я, конечно, и художник, но понимаю, что занимаюсь прикладной историей, работаю с пространством, с большим количеством каких-то смыслов, предметов, и больше пекусь о них, нежели о каком-то художественном высказывании. Хотя художественное высказывание в экспозиции тоже необходимо, но оно все равно является частью экспозиционного дизайна — именно дизайна.
Художник театра
То, чем мы занимаемся — нелинейно, скорее, имеет сетевой характер, одно пронизывает другое. Как образно и точно сказал о творческой работе театральный художник Юрий Хариков, «я работаю как трутень», стараюсь сразу со всех сторон — изнутри, снаружи, сбоку, сверху и снизу — увидеть некие объемы смыслов. Приходится кидаться из одной крайности в другую, потому что ты должен быть везде. Это все какие-то симультанные, параллельные вещи — одно встраивается в другое.
Внутренние причины
Я занимаюсь тем, что делаю, в силу комплекса причин. Во-первых, это то, что доставляет мне удовольствие, действительно увлекает. Думаю, поэтому некоторые вещи у меня и получаются — это затягивает и заставляет совершенствоваться. Надо назвать и еще одну причину: ощущение, что есть отклик и какое-то влияние, хорошее, положительное воздействие того, что делаю, на зрителя.
Внешние причины
Когда речь идет об искусстве, или дизайне, который можно назвать искусством, это что-то иррациональное. Просто делаешь какую-то классную штуку, и она всем нравится, или даже — тебе нравится, и хорошо. Внутренние причины переходят во внешние результаты — именно потому, что есть отклик. Это связано с каким-то внутренним балансом. Сделать что-то красиво и осмысленно, добавить в жизнь качества искусства, формы, смысла, в конченом итоге, художественные качества — это важно. Казалось бы, искусство — зачем оно? А люди ходят в театры, в кино — все-таки им это нужно…
«Казалось бы, искусство — зачем оно? А люди ходят в театры, в кино — все-таки им это нужно…».
